В густой чернильной тьме жили глаза... большие и холодные. Их цвет когда-то был синим. Но лед погрузил их синеву в аметистовые гробницы. Они жили отдельной жизнью и никогда не отдыхали. Когда веки безымянного закрывались, они улетали блуждать по чернильному мраку в поисках добычи. Найти и парализовать - это все, что они знали, отделившись от своего владыки. Больше всего они любили смотреть на длительную агонию... и на красный пожар заката, который вылетали смотреть раз в 141 оборот другого светила, которое появлялось в небе вместе с солнцем.

Закат они любили за то, что он был похож на губы безымянного.

Губы не жили отдельной жизнью. Их цвет в точности был цветом кровавого заката солнца. Они не знали, кому принадлежат. Они были нежны и очень уязвимы. Но у них была некоторая защита - их вкус вызывал зависимость... которая через 141 оборот луны оканчивалась смертью.
Вместе с голосом безымянного они создавали гармонию.

Голос также не жил отдельной жизнью. Он был глубоким и низким, но не знал об этом. Он обладал гипнотическими способностями, но не понимал, что это значит для тех, кого он достигал. У него было уникальное преимущество - только он один знал имя безымянного. Он узнал это имя в те незапамятные времена, когда луна еще не успела совершить даже 141 оборот вокруг Земли.

Безымянный был рожден луной и кровавым закатом солнца. Выносил его ветер... за 141 лунный оборот. Он жил на Земле совершенно один. Ни для чьей жизни она больше не была пригодна. И луне понадобилось совершить еще очень, очень много оборотов, прежде, чем там появилось еще что-то, что сумело выжить. Всему, что рождалось, он был повелителем. Но пока жизнь была примитивна, его разум пребывал в спячке. Она закончилась в тот момент, когда жизнь обрела разум, похожий на его. Этот разум разбудил его, возжелав узнать его имя. Безымянный разрешил не знающим его имя самим назвать его. Еще он разрешил себе поклоняться и заботиться о своем пропитании. Символизм не имел для него значение. По сути... для него ничто не имело значения. В нем были заключены начало и конец мира, в котором он существовал. Его могущество было столь велико, что, как и в миг рождения, его ничто не беспокоило. Его глаза заботились обо всем, что имело значение для жизни вокруг. Он же... презирал даже время. Оно делало его жизнь постоянным сном... в котором красными отметками выделялся только 141 лунный оборот.

141 лунный оборот равнялся 11 годам.

В день, повторявшийся с каждым таким оборотом, безымянный принимал жертву, которая была данью его второго имени.



Храмовая Пантера.